Ротмистр авиации - Страница 18

— Саша, ты опутан предрассудками, не буду пока их трогать… Хорошо, ту Россию, которая есть, мы действительно хотим разрушить, — отогнул халат, показал на груди шрам от пулевого ранения. — Не думай, что только ты ходил в атаку. Мне тоже приходилось считать дырки, и это не одна, есть еще… На ящиках с динамитом спать приходилось, кровью харкать после побоев, — усмехнулся, стал вдруг совершенно спокойным, — Саша, я тебе открылся, поэтому мне терять нечего… Скажи, теоретически — ты мог бы достать чистый паспорт?

— Чистый паспорт?

— Да?

— Тебе?

— Повторяю, мой вопрос пока лишь теоретический.

— Н-ну… Наверное, мог бы.

Некоторое время они сидели молча.

— Ладно, — Зубин улыбнулся. — Будем считать, этого разговора не было.

— Хорошо. Как прикажешь.

— Вернемся к татарину.

— К японцу.

— Прости, к японцу. Ты говоришь, он шпион?

Что ж, подумал Губарев, теперь легче, по крайней мере они объяснились. Насчет же паспорта — все ясно…

— Шпион, но я ничего не могу понять. На нашем аэродроме Ахмета интересовало одно: воздушные змеи системы Ульянина. Если рассуждать Здраво, змеи системы Ульянина не могут интересовать иностранную разведку.

— Ты прав, агрегат не ахти.

— Ахмет же интересовался только змейковым сектором.

— Может, только показывал, что интересуется?

— Чем же тогда?

— Мало ли. Новой техникой.

— Нет. Я проверял.

— Забавный японец. Где он сейчас? Вообще, кто он?

— Представитель фирмы «Ицуми». Уже год живет в Петербурге.

— «Ицуми»? По-моему, эта фирма не имеет никакого отношения к воздухоплаванию.

Зубин сделал вид, что трогает костылем листья, и Губарев вдруг понял: то, что он рассказывает сейчас инженеру, очень походит на легенду — разработанную, чтобы снова войти в доверие, Зубин ему не верит. Обидно.

— Она и не должа иметь отношение к воздухоплаванию. Иначе была бы плохой «крышей».

Зубин начертил на песке костылем крышу, зачеркнул крест-накрест.

— Я знаю, что такое «крыша», мы ведь с тобой полностью объяснились… Значит, японец — и змеи… Подожди, по-моему, на Одесской выставке… Да, в прошлом году, кажется, Ульянину присудили в Одессе золотую медаль. Именно за змейковый поезд, за разработку системы. Не ошибаюсь?

— Да, золотую медаль, ну и что? Сколько таких медалей кануло в Лету?

— Ты прав… — Зубин некоторое время сосредоточенно разглядывал землю. — Как я понимаю, ты хочешь, чтобы я тебе помог?

— Ничего не имел бы против.

— Ладно, подумаю над твоим японцем, времени у меня сейчас много. Если что новое появится о нем, сообщишь?

— Сообщу.

Зубин снял ногу с костыля, попросил взглядом: помоги встать.

Двинулся, с силой втыкая костыли в песок. Губареву, чтобы успеть за ним, пришлось поднажать. Остановившись у входа в госпиталь, инженер сказал глухо:

— Я вот все думаю, кто же ты такой? Верный слуга режима, последняя, самая надежная опора?… Но есть во всем этом какая-то щербинка. Понимаешь, вдруг среди всеобщей мерзости, по-другому и назвать нельзя, непостижимым образом ты ухитряешься остаться честным. В чем дело, объясни? Это не щербинка даже, просто феномен какой-то?

— Ну-ну. Сейчас я сам перед собой сниму шляпу.

— Я ведь до последней минуты был в сомнении, не подстроена ли вся эта история?

— Какая?

— С японцем… Саша, не делай круглых глаз, не на такого напал. Именно подстроена, чтобы взять меня на крючок, — глаза у Зубина смеются.

Да, с улыбкой выслушать это легче…

— Навестишь еще?

— Куда ж я от тебя денусь?

— Ладно. Буду ждать, — повернулся, не оглядываясь, захромал к палате.

11

Из госпиталя Губарев отправился в хорошо знакомое ему место, так называемую хозчасть, специальное отделение контрразведки, обеспечивающее агентов необходимым инвентарем и документами. Непосредственно в хозчасть, которой заведовал опытный специалист, отставной штабс-капитан Трухнов, носивший кличку «Аптекарь», допускались не все, лишь особо доверенные. К этим лицам относился и Губарев. Сама по себе хозчасть была небольшой квартирой на Владимирском проспекте; позвонив и увидев открывшего дверь низенького, с пышной седой бородой «АпТекаря», Губарев дружески улыбнулся:

— Здравствуйте, Севастьян Силыч. К вам, не прогоните?

«Аптекарь» усмехнулся.

— Как можно, Александр Ионович, жду, предупрежден, проходите, — пропустив Губарева и плотно прикрыв дверь, хозяин двинулся в глубь квартиры. Губарев уверенно пошел за ним; здесь, в небольшой комнатушке, он уже не раз получал то, без чего немыслима деятельность агента: добротно сработанные фальшивые документы, специально сшитую, снабженную тайниками одежду и обувь, средства для тайнописи, прочий инвентарь. Поинтересовался:

— Цель моего задания известна?

— Владимир Алексеевич меня уведомил. Вот… — хозяин квартиры показал на разложенные на столе пустые бланки. — Как я понял, вы должны стать русским с немецкой фамилией?

— К тому же связанным с германской разведкой.

— Именно. Фамилию и имя я пока не проставил… Может быть, у вас есть какие-то соображения?

— Я хотел бы фамилию немецкую, но такую, чтобы можно было при случае выдать ее за княжескую.

— Это обязательно?

— Место моего внедрения особое — «Аквариум». Сами понимаете, с титулом там работать легче.

«Аптекарь» задумался.

— Вообще-то русские немцы с княжескими фамилиями крайне редки, — подтянул к себе генеалогическую книгу, полистал. — Давайте-ка дадим вам австрийскую фамилию. Австрийцы те же немцы, зато почти любая австрийская фамилия может сойти за княжескую.